Идея действительно была правильной. Жизнь казака-скотовода и драгуна-землепашца в местных реалиях имела серьезную разницу и различный подход к воспитанию и дисциплине.
— Ну что, хвалить вас не буду, а то возгордитесь, — сделал я завуалированный комплемент обоим пограничным вельможам. — Надеюсь, ты не снял с обороны поселков больше чем нужно.
— Ну что вы, господин! В драгунских поселках осталась треть воинов, а в казачьих вообще половина.
Не мешало бы, конечно, поинтересоваться другими делами графства, но тут нас отвлек шум в приемной. Не дожидаясь приказа, Шип выглянул за дверь.
— Командир, тут местные бароны пожаловали, и если их не впустить, Сом наделает глупостей.
— Не станем провоцировать достойного воина, — улыбнулся я своим товарищам и махнул рукой. — Пускайте.
В дверь тут же ввалился барон Дарол Блот и его зять, похожий на комедийного Шурика барон Лок Гомор. Недовольное выражение на лице сэра Дарола тут же сменилось умильной улыбкой.
— Герд, сынок!
Вдруг покрасневший Лок пихнул тестя локтем, и тот моментально поправился:
— То есть Ван. В смысле, ваша милость. — Смущения в голосе барона не было и в помине, зато имелось ожидание.
— Да бросьте, сэр Дарол, какая я «милость», вы же меня с пеленок знаете.
— Ван, сынок! — тут же полез обниматься старый барон.
Ни о каких серьезных разговорах уже никто не заикался, и мы все вместе погрузились в пучину народного веселья.
Уже глубокой ночью я оказался в спальне своего дворца и обнаружил там до предела напрягшуюся Уфилу.
— Здравствуй, милая, — слегка пьяным голосом сказал я, обнимая девушку, толком не понимая, какие именно слова ей нужно сказать. — Как же я по тебе соскучился!
То, что случилось дальше, было не очень-то честно по отношению и к Уфиле, и к Ларе, но в такой обстановке принимать правильные решения очень трудно.
Утром я хотел все объяснить, но счастье в глазах девушки и понимание того, что мы, возможно, больше не встретимся, убило жестокие слова в зародыше. А еще через несколько минут меня пригласили в уютную комнатку и подвели к колыбельке с маленьким карапузом.
Да уж, неизвестно, много ли я принесу пользы этому миру, но улучшать демографическую ситуацию уже начал. Ревущего как сирена младенца звали Гердом — нетрудно догадаться, в чью честь. Ну что ж, в принципе рефлексировать здесь не о чем — Уфила заняла в местном обществе высокое положение, а юного Герда я сделаю бароном или даже графом — если не сподоблюсь на женитьбу и законного наследника.
В принципе все счастливы — если, конечно, подробности сегодняшней ночи не дойдут до Лары.
Глава 4
УСМИРИТЕЛЬ СТЕПИ
Здравствуй, степь, я вернулся!
Безбрежное море чуть пожухшей под весенним солнцем травы завораживало и манило вдаль. И совершенно не имеет значения, в какую именно сторону скакать, — просто хотелось наддать каблуками в бока Черныша и нестись вперед без остановки, потакая желанию доскакать до горизонта.
За три дня пребывания в городке Гвиери я не чувствовал всего очарования степи и, только вырвавшись на ее простор, смог наконец-то вновь вдохнуть полной грудью воздух, напоенный парфюмом одного из самых великих парфюмеров — Степи. С этим творцом запахов могли поспорить лишь Лес и Океан.
Чтобы не загораживать мне обзор, впереди скакали только два десятка дозорных казаков. Маленькие точки всадников то взлетали на пологие холмы, то ныряли вниз, словно шлюпки в разбушевавшемся море. А в небе, иногда повторяя их движения, парили кречеты.
— Как же хорошо, — вдруг озвучил мои мысли приятный голос за спиной.
— Ты соскучилась? — спросил я Яну, которая составила мне компанию в этой маленькой вылазке. «Ящеры» плелись в хвосте, а остальное войско шло далеко позади, поднимая пыль даже из толстого травяного «ковра». Именно от пыли я и сбежал.
— Соскучилась, но страх не дает насладиться этой встречей, — вздохнула хтарка и посмотрела вдаль. — Ван, зачем я здесь?
— Ты мне нужна.
— И только?
— Нет, не только, я хочу, чтобы ты посмотрела в лицо своим демонам.
— Каким таким демонам, Ван, это не игрушки! — внезапно завелась Яна. Хтарка всегда умела держать себя в руках, но близость тех, кого она любила, как и тех, кого ненавидела, заставляла девушку сильно нервничать.
— И долго ты собираешься бегать?
— Честно говоря, рассчитывала до конца жизни, то тут в твою голову пришла не самая умная мысль поиграть в вершителя судеб. — Девушка дернула поводья своей белой породистой лошадки и хотела отъехать.
— Вернись. — Я добавил металла в голос. — Эмоциональная часть моих мотивов была второстепенной. Ты мне нужна как советник.
— Охто знает степь не хуже меня, — возразила хтарка.
— В имени Охто четыре буквы, в отличие от твоего.
Яна прерывисто вздохнула и понурилась. Она не стала уезжать далеко, но все же придержала лошадь, создавая между нами дистанцию.
Она осознавала мою правоту, но эмоции все равно мешали ей мыслить здраво.
Количество букв было действительно важно — чем выше положение хтара в степной иерархии, тем меньше букв в его имени. Охто был не так уж безроден и наверняка в молодости сидел у ханского достархана на месте батыра. Дочь хана, как и отец, имела право на три буквы в имени. По словам той же Яны, имя из двух букв мог носить только «великий хан». Это, конечно, интересно, но вся ирония ситуации была в том, что именно она когда-то оскопила человека по имени Ур.
Это была одновременно темная и печальная история. Юная дочь не очень богатого хана, чья красота гремела на половину степи, влюбилась. Причем влюбилась в собственного жениха. Для договорных браков это небывалая удача. Не знаю, отвечал ли чувствам Яны ее суженый, но это не так уж важно, потому что началась трагическая часть этой истории. О красоте девушки узнал богатый хан Урк и приехал в гости к ее отцу. Дальнейшее было легко предсказуемым — отец попросту продал свою дочь, как товар.
Тем же вечером был совершен обряд, и Яна оказалась в шатре Урка, а вот того, что случилось после, не мог предсказать никто — девушка решила разыграть эту партию по-своему и поэтому принесла с собой небольшой нож. Как там все произошло, я не знаю, но в итоге хтарка ускакала в степь, а хан лишился своих «бубенчиков».
Возможно, именно нерастраченная в сексе энергия дала толчок в карьере хана, и он в скором времени потерял последнюю букву в имени, став одним из десяти великих ханов степи. Откуда это известно? Да из архива Кровавого Моржа. Именно месть великого хана была использована моим отчимом, чтобы держать хтарку на крючке. Можно было только догадываться, какие силы и средства задействовал бы Ур, узнав, где находится ненавистная ему девчонка.
Скакать по степи рядом с красивой девушкой можно бесконечно, но текущие дела имели мерзкую особенность накапливаться, да и Яна портила всю картину своей кислой мордашкой.
Остановив Черныша на вершине кургана, я дожидался приближения основных войск. Рядом из травы неожиданно вынырнул Хан. Бедный Черныш подскочил на месте и тут же постарался двинуть волка копытом, едва не уронив задумавшегося меня.
— Черныш, успокойся, скотина ты такая! Хан, не перестанешь пугать этого истерика — пристрелю к такой-то матери.
Оба зверя тут же смирно застыли, глядя вдаль с невинным видом. Если в понятливости волка я не сомневался, то вразумлять коня пришлось резким рывком поводьев.
За моей спиной, нарушив угрюмое безмолвие, тихо фыркнула хтарка — хоть какая-то польза от выходки Хана.
«Ящеры», осознав, что я решил прервать свое уединение, быстро окружили холм. Через пятнадцать минут к ним присоединились «попугаи». Вот уже двое суток кронайцы злились на меня, Карна и вообще на весь белый свет, — и я их вполне понимал. Мало того что их не дождалась «Веселая Устрица» и пришлось скакать на ненавистных четвероногих монстрах до самой степи, так еще в графство они попали как раз в конце трехдневного народного гулянья. Карн встретил свою абордажную команду на воротах города и предупредил, что пить нельзя: завтра выходим. Вся стража города и многие из зевак имели счастье видеть зарождающийся бунт кронайской судовой команды против капитана, причем в степи, за много километров от моря. Также зрители увидели то, как этот бунт был задавлен в зародыше железной рукой злобного коротышки.